Кыся-2 - Страница 26

Как только я услышал, КТО к нам звонит, так сразу же взял этот разговор в свои лапы. Я немедленно заставил Эриха отобрать трубку у Руджеро, и с этой секунды с вице-консулом России практически разговаривал Я.

В то же время, меня не покидало ощущение, что вице-консул тоже разговаривает не слишком самостоятельно. Не с голоса своей Кошки Нюси, но, во всяком случае, под очень сильным Нюськиным влиянием. Понял я это потому, что на мой вопрос, заданный Эрихом вице-консулу, -- не смог бы Российский консулат взять на себя заботу и материальную ответственность за отправку этого уникального русского Кота, гражданина России, по месту его постоянного проживания в Санкт-Петербург, Нюськин вице-консул ответил с откровенностью, совершенно не свойственной дипломатам любых стран:

-- О чем вы говорите, герр Шредер! Откуда у нас деньги на перевозки Котов?! У нас, русских дипломатов, даже медицинских страховок нет! Случись что-нибудь со мной, с женой, не дай Бог, с детьми, -- мы же сдохнем или по миру пойдем! У нас же месячная заработная плата здесь -- самая низкая среди всех дипломатических представительств других государств...

Тут я впрямую услышал чисто Нюсины интонации:

-- Наше министерство иностранных дел удавится, если мы попробуем отправить этого Кота за наш счет! Да и нас отсюда попрут вслед за этим Котом, как миленьких!..

-- Но этот же Кот -- подданный России! -- демагогически воскликнул я голосом Эриха, а Эрих уже от себя добавил: -- В конце концов, господин вице-консул, такой Кот -- достояние государства!

На что вице-консул горько сказал -- то ли с подачи Нюси, то ли сам по себе:

-- Сегодня, уважаемый герр Шредер, в России так все неясно и смутно, что думать о своих подданных, живущих за рубежом, нет просто ни у кого ни сил, ни желания...

-- Жаль, -- жестко сказал Эрих-Готфрид Шредер без малейшего моего участия. -- И вас жаль, и ваших поданных.

-- Погодите, погодите!.. -- разволновалась Нюся голосом русского вице-консула. -- А если мы сделаем так? Вы отдаете мне этого Кота за какую-то небольшую разумную сумму, он переезжает к нам в дом -- у нас вполне приличная двухкомнатная квартирка в Нимфенбурге. Нас в ней всего четверо -- жена, я и двое детишек... Ну, еще кошечка Нюся. Надеюсь, они подружатся... А когда подойдет срок нашего возврата в Москву, мы его, конечно, заберем с собой. А там я через кого-нибудь из друзей отправлю его в Петербург, по тому адресу, который вы назовете... Идет?

-- А когда кончается срок вашего пребывания в Германии? -- самостоятельно спросил Эрих.

-- Скоро, -- с грустью, и тоже без нюсиной подсказки, проговорил вице-консул. -- Через год и три месяца.

-- К сожалению, я вынужден вам отказать, -- опять-таки сам сказал Эрих. -Нашему Коту нужно попасть в Петербург в ближайшее время. Наш Кот столько ждать не может.

Так заканчивать разговор с Нюсей и ее вице-консулом было бы свинством. И я, устами Эриха Шредера, добавил:

-- Но если этот Кот еще у нас немного задержится, то милости просим к нам в гости с детьми и вашей Кошечкой Нюсей. Запишите, пожалуйста адрес...

И Эрих продиктовал наш адрес русскому вице-консулу и его Нюсе. Когда Эрих положил телефонную трубку, Хельга соскользнула с дивана на ковер, улеглась на живот, взяла меня за передние лапы, притянула к себе и звонко поцеловала в нос. И заявила:

-- Если следующий звонок последует от английской королевы Елизаветы или, на худой конец, от принца Чарльза, и к телефону попросят нашего Котика, -- я уже ничему не удивлюсь!..

Я был бы совсем не против, чтобы Хельга поцеловала меня еще раз -- тут я очень хорошо понимаю Руджеро Манфреди, но в это мгновение я вдруг почувствовал, как к дому на автомобиле подъезжает Таня Кох!

Не УСЛЫШАЛ, а именно ПОЧУВСТВОВАЛ. Как в Петербурге, лежа в кресле, я чувствовал, когда Шура входит в лифт, когда нажимает кнопку нашего этажа, когда роется в карманах в поисках ключей от квартиры...

Последние годы я это так явственно ЧУВСТВОВАЛ, что даже ВИДЕЛ сквозь двери, лестничные пролеты, толщенные стены, и даже через очень большие расстояния! Это то, о чем я уже как-то говорил -- НЕОБЪЯСНИМОЕ, присущее только нам -Котам. ОНО в нас совершенствуется и обостряется под воздействием взаимной ЛЮБВИ. Я вырвался от Хельги и помчался в сад к калитке. На бегу промелькнула мысль -- "А почему я так реагирую на Таню Кох?.. При чем тут Таня?! Я понимаю -- Шура Плоткин... Водила, наконец! Люди, с которыми меня связывает черт знает как много!"

Доскакал до калитки и сообразил: Таня Кох была единственным и последним звеном между мной и Водилой... А кем для меня теперь стал Водила, стоит ли объяснять? Вот я и цепляюсь за это "звено", как утопающий за соломинку. Вот почему, не отдавая себе в этом отчета, я стал воспринимать Таню, также как и моего Плоткина, как Водилу. Как близкого мне Человека...

Сел у калитки, сижу. Жду. Слышу -- подкатывает автомобиль. Ни хрена не видно. Калитка -- одно название. На самом деле -- глухая высокая дверь с улицы в сад. Чтобы никто не любопытствовал.

Остановилась машина, слышу -- открылись дверцы и... Сразу же Танин запах! У меня вдруг дыхание перехватило, сердце как застучит!.. Тут, слышу, мужской голос по-немецки спрашивает:

-- Вы не перепутали адрес, Таня?

-- Нет, нет, что вы! -- отвечает Таня и, наверное, нажимает на кнопку звонка, потому что в доме заблямкали колокольчики. Это у Шредеров такой звонок пижонский.

Вижу, Эрих идет открывать калитку. А я сижу и думаю: "Откуда я знаю этот мужской голос?".

Калитка распахивается и здрасте-пожалуйста, как говорил Водила, -- стоит "Ягуар" профессора фон Дейна, сам профессор и Таня Кох.